Сага смерти. Мгла - Страница 55

Пилот в кабине зашевелился, и я дважды выстрелил.

Из проема раскрытой дверцы выскользнул и полетел вниз «Кедр». Провожая его взглядом, я увидел, что обвалившийся мосток порвал лишь верхние слои паутины и повис наискось, одним концом почти касаясь пола. Паутина ходила волнами, слезы мрака раскачивались, иногда отрывались от нитей, падали на далекий пол и лопались, пуская фонтанчики черного ничто. На моих глазах один артефакт свалился на голову шатуна, залил его кислотным мраком – фигура начала оплывать, как свеча, укорачиваться… ноги без торса стояли еще несколько секунд, потом упали.

Пистолет-пулемет ударился о край мостка и отскочил в прореху между нитями. Краем глаза я заметил движение сбоку, повернул голову – из ворот, смутно видимых на другом конце цеха, появились люди. Двигались они совсем иначе, чем шатуны.

Уши болели, из носа все еще бежала кровь, в голове гудело. Я встал, широко расставил ноги. Шатаясь, сделал шаг к бетонной площадке у стены. Поглядел вверх. Что он там делает опять, я ж его пристрелил? Эй, пилот, ты почему двигаешься? Неуверенно, медленно я поднял пистолет дрожащей рукой. Люди внизу бежали, расталкивая неповоротливых шатунов. Совсем мало у меня патронов осталось… Возле кресла красный рычаг, пилот пытается за него потянуть… Что это за рычаг?

В голове немного прояснилось, хотя глухота не прошла, и я по-прежнему ничего не слышал. Какой-то, наверное, тугой рычаг ему попался, не может сдвинуть, бедняга, – все потому, что я его ранил, причем смертельно. Но все же – что за рычаг, почему пилот так настойчиво тянет его?

Я посмотрел ниже, на крыло «Черного крокодила». И в этот миг будто двумя ударами молотка из моих ушей выбили затычки, какими закрывают отверстия в бочках с вином, – множество звуков ворвалось в голову.

Красный рычаг!

Упав на колено, я выстрелил – промахнулся, – еще раз, попал ему в грудь, но за эту секунду пилот таки сумел сдвинуть рычаг, и фугасная авиационная бомба калибром сто килограммов сорвалась с крыла вертолета.

Лязгнул кронштейн, и она полетела, разворачиваясь стабилизатором кверху – рухнула в паутину, как чугунная гиря в воду.

ФАБ проскользнула между нитями, едва потревожив их. Я вскочил и побежал.

И почти достиг бетонной площадки, когда внизу рвануло.

Грохоча, куски бетона посыпались вокруг. Площадка дрожала, как студень на вибростенде, несколько секунд мне казалось, что здание не выдержит, развалится. По всему цеху паутина ходила волнами, что-то сыпалось с потолка, один из прессов вдруг с тяжелым скрипом накренился, лязгнув, уперся в бок другого, да так и застыл – теперь они напоминали двух пьяниц, поддерживающих друг друга.

Когда все закончилось, я встал на ноги. В центре цеха зиял пролом, из него лился тот же чужеродный свет, что и сквозь дыру между изогнутыми зубьями. Я зашагал к лестнице, покачивая «файв-севеном» в правой руке. Патронов в магазине осталось пять, может, шесть, не больше. Вокруг пролома валялись тела шатунов, живые двойники бесцельно бродили вокруг. Я поднял голову – вертолет все так же нелепо торчал из потолка далеко вверху.

Из глаз текли слезы – следствие контузии, – я пока ничего не мог с этим поделать, сколько ни вытирал их, они набегали вновь.

Сквозь гул в голове донесся топот ног.

Я только успел встать на верхнюю ступень лестницы, когда внизу появились четверо мужчин. У всех «Кедры», одеты в военные комбинезоны, увешаны связками трав, бородатые, патлатые, на одном поверх комбеза – меховая жилетка, на втором вместо привычных черных ботинок – унты. Это была гремучая помесь десантника, эскимоса и индейца, почему-то при виде их в голове возникло слово «лешие».

Подняв оружие, они побежали по лестнице. Я присел на верхней ступеньке, сжимая «файв-севен» обеими руками, выстрелил.

Бельгийская «Фабрик Националь» – это вам не бобруйский макаронный завод имени Лукашенко Третьего, это ФИРМА. Помнится, когда-то парочка их «FN-P90» здорово подсобили нам с напарником.

«Пять-семь» специально создан под особый боеприпас, чтобы добиться большой мощности от компактного оружия. К примеру, обычный бронежилет средней защиты от него не спасет. К тому же стрелял я не в грудь или живот…

Пуля прошила голову навылет и ушла куда-то дальше, прихватив для компании затылочную кость. Прежде чем человек свалился на ступени, я перевел пистолет левее, выстрелил еще раз, но второй леший успел немного отклониться – и ухо его взорвалось, как помидор, по которому врезали молотком.

Я упал на спину. Пули «Кедров» задолбили по ступеням.

Перевернувшись, я выставил перед собой пистолет, выглянул. Трое леших бежали по лестнице, расходясь веером. Я поймал одну фигуру в прицел, вдавил спусковой крючок – она опрокинулась, как мишень в тире.

Через мгновение пули чуть не снесли мне верхушку черепа, пришлось распластаться на бетоне, прижавшись к нему щекой.

Все же я успел заметить, что двое оставшихся в живых тоже залегли. Очередь смолкла, но я не пытался поднять голову, понимая, что они только этого и ждут. Лешие успели преодолеть примерно треть лестницы, я лежал вверху – вроде бы преимущество у меня, но на самом деле так только кажется. Сейчас они, прикрывая друг друга, станут подниматься на корточках, готовые выстрелить, как только я покажусь. К тому же патронов у меня совсем мало…

Я отполз на пару метров и только тогда рискнул приподнять голову. Куда теперь? Сзади глухая стена, по бокам ржавое ограждение, до пола метров пять. Если выскочить на мосток, по которому попал сюда, лешие расстреляют меня сквозь перила. Да и не ведет он никуда, обрывается над цехом, буду там как на ладони.